В Нальчике побывала известная в России и на Северном Кавказе врач-психиатр высшей категории Ольга Бухановская – врач в четвёртом поколении, психиатр-нарколог, судебно-психиатрический эксперт, доцент юридического факультета Южного федерального университета, главный врач лечебно-реабилитационного центра в Ростове-на-Дону, ассистент кафедры психиатрии и наркологии Ростовского государственного медицинского университета, член Российского общества психиатров, профессиональной медицинской психотерапевтической ассоциации. По просьбе «КБП» Ольга Александровна рассказывает о достижениях и проблемах современной психиатрии, в том числе характерных для северокавказского региона.
– Мой приезд в Нальчик объясним несколькими причинами. Во-первых, работой в области психиатрии, желанием помочь пациентам, которые нуждаются в качественной помощи грамотного психиатра. Во-вторых, это ещё и повод увидеться с друзьями, которые за долгие годы дружбы стали семьёй. В-третьих, любовь к Северному Кавказу. Врачам тоже нужно «подпитываться», бороться с профессиональным выгоранием. А прогуляться по «козьему рынку», подышать свежим воздухом, походить вокруг курортных озёр – это наслаждение.
Но на первом месте, конечно, консультативные приёмы пациентов, которым необходима моя помощь как врача-психиатра и нарколога.
– Есть в этом плане какие-либо отличительные особенности, характерные именно для нашего региона?
– В кавказских республиках к психиатрам обращаются неохотно, стесняясь или боясь огласки, хотя эти опасения совершенно безосновательны: есть врачебная тайна, в которую посторонние посвящены не будут. И второе: пациенты болеют очень долго. Они обращаются в основном к неврологам, в итоге проходит длительный период времени, в течение которого диагноз душевного расстройства должным образом не устанавливается. Печалит и то, что до обращения к психиатру пациенты успевают побывать у целителей или попытаться излечиться религиозными методами. Но надо понимать, что в человеке есть четыре составляющих: духовная, психическая, психологическая и телесно-соматическая. Все они связаны. Религиозная часть очень важна для людей верующих. Но когда у человека возникают психические расстройства, например, испытывает панические атаки, слышит некие голоса или полагает, что им управляет какая-то потусторонняя сущность, что его кто-то преследует, гипнотизирует, когда он считает, что заколдован или на него навели порчу, когда он испытывает такую тревогу, что не может найти себе места, не способен совладать с душевной болью и тоской, то надо идти к психиатру. Я уважаю все конфессии. Но повторяю: обращаться необходимо в первую очередь к врачам-психиатрам. А вот когда человек выздоровеет, когда на душе у него станет легко – пожалуйста, можно прибегать к молитвам и следовать предписаниям религии. Отсутствие такого понимания – проблема Кавказа.
– А если взять шире, чем болеют в стране и почему?
– Очень много эмоциональных нарушений – тревожных и депрессивных расстройств. Взять тот же Ростов – прифронтовой регион. Через нас проходит большое количество беженцев и военных, получивших тяжёлые ранения. Конечно, имея дело с ними, мы сталкиваемся с посттравматическими стрессовыми расстройствами. Очень много воинов с Северного Кавказа достойно выполняют свой долг защитников Родины. Но несмотря на мужество и опыт у прошедших тяжёлые боевые действия могут развиться депрессия, тревожные состояния, нарушается сон. Безусловно, это требует помощи. И вот тут одновременно могут работать психиатры, психологи и священнослужители. Бывает, что к нам поступает представитель какой-либо конфессии, получает помощь. Когда мы уже фиксируем положительную динамику, а пациент в какой-то момент говорит: мне надо сходить в церковь (мечеть, синагогу), я созваниваюсь с представителями данной конфессии в Ростове, описываю ситуацию, после чего назначается время, и встреча происходит. Мы же продолжаем лечить. Вот такая комплексная помощь – идеальный вариант.
– О чём из того, что предлагает современная наркология и психиатрия, не мешает знать гражданам, чтобы понимать всю их пользу?
– Во-первых, наркология – это часть психиатрии. В России они разделены искусственно. Врач-психиатр должен знать все наркологические заболевания.
– Кстати, у нас в республике с недавнего времени как раз объединены два диспансера.
– Это очень хорошо! Зависимости могут быть как химическими (алкоголизм, наркомания, токсикомания), так и нехимическими – компьютерная зависимость, игромания, гаджетозависимость. Мне вчера рассказали про один случай в Нальчике – полуторагодовалый ребёнок впадает в истерику, когда у него забирают телефон. Доходит до ночного энуреза, нарушения сна, нервных тиков. Налицо зависимость малыша.
И другие проблемы психиатрии, которые, казалось бы, северокавказскому региону в силу ментальных и религиозных особенностей свойственны быть не должны, здесь, к сожалению, наличествуют, вплоть до таких, которые можно назвать «сексуальными извращениями».
Что касается вашего вопроса, то психиатрия сегодня обладает всеми необходимыми знаниями. Все заболевания описаны. Есть необходимые лекарства. Пусть некоторые препараты сегодня в Россию не попадают, но появляются отечественные аналоги. 
К сожалению, уровень знаний современных врачей низок, и в области психиатрии ситуация такая же. В медицине стало больше «нечистоплотных» людей. Я вижу уровень сегодняшних ординаторов. Наряду с настоящими умницами есть такие, которые идут в психиатрию, думая, что от них требуется просто поболтать с пациентом.
В психиатрии, как и в целом в медицине, важна диагностика – установление точного диагноза. Нужно тщательное обследование, а не одна консультация врача. В психиатрии от врача требуются большое умение и талант побеседовать с пациентом и его родственниками так, чтобы выявить и описать признаки, симптомы болезни, их динамику и развитие на протяжении всего периода болезни, чтобы понять, какой пациент был до болезни и как изменился. Врач-психиатр должен слышать и понимать переживания пациента. Только так можно правильно установить диагноз.
В современной психиатрии используются как качественные современные лекарства, так и «золотой стандарт» препаратов, которые произведены много лет назад. Ряд методов лечения, например, инсулино-коматозная терапия, применяется до сих пор, но значительно реже. Мы используем и разгрузочно-диетическую терапию, электросудорожную терапию. Есть в арсенале психиатров и трудотерапия, и климатотерапия. В этом плане пример Кавказа очень показателен, потому что тут выйдешь на природу – и уже хочется выздороветь.
Активно используются психотерапевтические методы терапии. На сегодняшнем этапе развития медицины без психотерапии нельзя. То есть арсенал методов лечения и реабилитации достаточно богатый и эффективный. Подчёркиваю – в руках профессионала, который, разумеется, должен по-настоящему хотеть вылечить пациента.
– А здоровым людям есть о чём задуматься?
– Я убеждена, что если  мы уменьшим свой эгоизм, постоянное зацикливание на себе и удовлетворении собственных потребностей, начав больше думать об окружающих, больше отдавать, понимать, что «мы вместе, мы едины», тогда нам проблемы будут нипочём. Это может спасать людей. Конечно, остаётся актуальным ведение здорового образа жизни, соблюдение режима сна и бодрствования и режима труда и отдыха, развитие позитивного мышления и умение радоваться мелочам. На мой взгляд, умение дружить, делиться позитивом, сопереживать, умение проявлять свои чувства и мысли – это всё помогает жить и профилактировать душевные срывы и болячки.
Асхат Мечиев