Известного в республике художника, резчика по дереву Мухамеда Тхашокова мы застали у своего дома в Залукокоаже. Для него самой актуальной проблемой остаётся отсутствие собственной мастерской. Именно её в эти дни Мухамед и строит своими руками.
Работой с деревом он увлёкся ещё в школьные годы. Сначала пример отца Османа, а затем и учителя трудового воспитания сделали своё дело: аромат древесной стружки, инструменты, лакокрасочные материалы – всё это навсегда вошло в жизнь Мухамеда. Заканчивая первую залукокоажскую школу, Тхашоков знал, чем займётся во взрослой жизни. Нальчикское художественное училище стало для будущего резчика по дереву серьёзной школой. Опытные педагоги и такие мастеровитые однокашники, как член Гильдии мастеров-оружейников России с апреля 2006 года Муса Альмов, сыграли большую роль в становлении художника. С Мусой, кстати, они до сих пор дружат, ездят друг к другу в гости попить кофе, обсудить секреты мастерства.  К тому же изредка они сотрудничают: Альмов, к примеру, изготовит отличный кинжал, а Тхашоков – бесподобные деревянные ножны с инкрустацией. 
Всю свою жизнь Мухамед любит постигать новое, расширять творческие горизонты. Неудивительно, что после нальчикского художественного училища он поступил в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной. Невозможно передать словами, какой прилив сил Тхашоков ощутил, когда после собеседования был принят в это заведение. Во время учёбы Мухамед выкраивал время и для посещений различных творческих студий, каковых в городе на Неве много. 
– Это было незабываемое время. У меня бывали дни, когда я посещал два-три занятия известных мастеров, – вспоминает наш собеседник. – А позже мне посчастливилось поработать в составе бригады в Петродворце, там мы реставрировали шторы. С той поры, помимо дерева, работаю и с тканью, могу починить, дать новую жизнь разного рода старинным вещам. 
К сожалению, доучиться в «мухинке» Мухамеду было не суждено. Умер отец, и ему пришлось вернуться домой. Чем только Тхашоков не занимался: работал на почте, преподавал в изокружке районного дома культуры и пр. Но с творчеством не расставался ни на один день. Сегодня Мухамед Тхашоков – опытный мастер, изготавливающий домашнюю мебель  (столы, стулья), двери, окна, лестничные марши с балясинами, и всё это по желанию клиента с национальным орнаментом или родовой тамгой. Про совместную работу с Альмовым мы уже рассказали, добавим только, что Мухамед может восстановить, к примеру, деревянный приклад старинного черкесского кремневого ружья или рукоятку шашки. «А вы можете по просьбе заказчика изготовить шахматы с национальным колоритом?» – спрашиваю я у Тхашокова. После небольшой паузы недоучившийся, как он себя называет, художник отвечает так: «Раньше ничего такого не делал. Но если клиент скажет, сначала нарисую эскиз, а потом отдельно изготовлю фигурки и доску. Я ведь многого раньше не умел, но тут как в известной поговорке – глаза боятся, а руки делают.
А руки у нашего нового знакомого действительно золотые. В творчестве Тхашокова меня больше всего заинтересовало адыгское седло. Адыгское (черкесское) седло – лёгкое, удобное, красивое – исстари славилось далеко за пределами Кавказа. Качество и красота адыгской конной амуниции определяли высокий спрос на неё. Особенности седла позволяли всаднику легко переносить длительные переходы и свободно маневрировать. В прошлом, когда конь был основным средством передвижения, а конница – эффективным родом войск, это имело решающее значение. Автомобильная эра, казалось, покончила с этим навсегда. Но адыги снова оседлали коней… 
– Первое седло я сделал более 30 лет назад. Мне говорили, что это трудно. Но я никогда не пасую перед сложностями, – говорит Мухамед. Адыгэ уанэ относится к типу арчаков. Седло не повреждает спину животного, даже если всадник долго находится в пути. Правильно изготовленное седло должно подгоняться под анатомию лошади. У черкесского седла узкая передняя лука с закруглённым верхом расположена перпендикулярно седлу. Задняя же лука, плавно отогнутая назад, несколько шире и тоже имеет закруглённый верх. Поверх арчака закрепляется оригинальная четырёхлопастная седельная подушка из кожи. Она плотно обхватывает ноги всадника, обеспечивая ему удобство при длительных переходах. В старину её набивали шерстью оленя или тура, поскольку этот материал не боится сырости и не слёживается. Снаружи и изнутри седло оклеивают кожей. В качестве декора используются серебряные накладки, кость или рог. С двух сторон к седлу прикрепляются тебеньки из мягкой кожи, украшенные тиснением. Черкесские стремена – узкие, из цельного куска металла, имеют форму стаканчиков и предполагают ношение мягкой обуви без каблуков. Вся конструкция черкесского седла обусловлена прежде всего военной необходимостью. В таком седле всадник мог находиться долго, не утомляясь, развернуться назад, чтобы отстреливаться или выполнять приёмы джигитовки. Я решил изготовить седло именно по старинной технологии, в качестве образца заказчик – частный коннозаводчик из Баксана – привёз мне изделие, сработанное более ста лет назад. Все час-ти седла я делал вручную, без использования электроинструментов, без клеевых современных крепёжных деталей, всё по интуиции, на глаз. Седловище было из липы, остальное – из орешника (только часть корневища – примерно около метра – пригодна для изготовления таких изделий. Древесина должна сушиться в естест-венных условиях не менее четырёх лет и при этом быть без сучков и иных изъянов). К моей большой радости седло получилось добротным и красивым, – сказал Мухамед.
Адыгское седло – изделие эксклюзивное, штучное, на изготовление которого уходит целый месяц. Мастеров не много. Среди заказчиков Тхашокова конники из КЧР, Ингушетии, Нальчика, Каменномостского. Как говорит Мухамед, из дерева по желанию заказчика он может сделать даже аэроплан, который, конечно же, будет летать. Но в ближайших планах у него адыгский лук (шабзэ), он ищет эскизы, изучает технологию его изготовления. 
– Работа с деревом – занятие трудное, кропотливое, но, если кто-то из молодых заинтересуется, с удовольствием возьму учеников и охотно поделюсь с ними знаниями, – сказал, прощаясь с нами, М. Тхашоков. 
Альберт ДЫШЕКОВ.